“БЛАГОСЛОВЕННАЯ РОССИЯ”?
Миф первый: “Россия была настолько сыта, что хлеб приходилось вывозить”.
Ежегодно Коллегия Лейб-Канцелярий, в составе которой входили врачи, инженеры, специалисты сельского хозяйства, готовили для царя отчет, озаглавленный “Полное сообщение о положении дел в Империи Российской”. В таком докладе от января 1913 года говорится: “Урожайность в России на круг - 18 пудов 30 фунтов с десятины, в Малороссии - 37 пудов 20 фунтов”. (То есть, в переводе на современную систему мер, три центнера с гектара в России и шесть - на Украине. Для сравнения: в 1970 году на Украине и в Центрально-Чернозёмном районе
России - до 30 центнеров с гектара, по остальной части России - 13,58 центнеров с гектара). Смотрим тот же доклад далее: “Произведено 30 пудов на душу населения” - то есть около 480 килограммов в год. По данным того же доклада, 53 % урожая продано за границу. Посчитайте сами, что же народу оставалось? Неудивительно, что за вторую половину XIX века было свыше двадцати “голодных годов”, причем (по данным
доклада царю за 1892 год): “Только от недорода потери составили до двух миллионов православных душ” (то есть, считали только тех, кого отпевали в православных церквах, а свидетельства о количестве умерших “инородцев” и старообрядцев нет вообще). По данным доклада за 1901 год: “В зиму 1900-1901 гг. голодало 42 миллиона человек, умерло же их них 2 миллиона 813 тыс. православных душ”. А в 1911 году (уже после
столь расхваленных столыпинских реформ): “Голодало 32 миллиона, потери 1 млн. 613 тыс. человек”. Причем, в каждом докладе подчеркивалось, что сведения составлены на основе данных, поставляемых церквами, а также сельскими старостами и управляющими помещичьих имений. А сколько было глухих деревень?
Миф второй: “О милосердном царе-батюшке, мученически погибшем”.
Голодный народ, естественно, бунтовал, да как ещё! В N10 “Российского Еженедельника” за 1903 год читаем: “На подавление бунта крестьян и рабочих Полтавской и Харьковской губернии отправлено до двухсот тысяч солдат регулярной армии, а также местные казачьи и жандармские силы”. Газета “Киевский вестник”, от 9 марта того же года, раздел “Происшествия”: “Вчера три жандарма изрубили саблями слепого певца, исполнявшего песни возмутительного содержания, в коих были таковы слова: “Ой, настанет доброе время, будет труженик есть досыта, а панов - на одну ракиту!”” И далее автор статьи, некто П. Горман, лицемерно возмущается: “Гнев понятен, но на что же рубить его, когда, ежели на то пошло, уместнее было собственную власть употребить и свести его в участок”.
Еще одна закономерность: цифры роста преступности в каждом годовом докладе удивительно “повторяют” процент голодных в данном году. Что ж, многие люди, не в силах голодать и видеть голодными свои семьи, шли на кражи, грабежи, подделку денег и документов. Случалось, бессмысленно-жестоко убивали купцов, попов, жандармов. Газета “Голос”, Москва, 6 мая 1910 года опубликовала последнее слово на суде такого отчаявшегося: “Работал я на фабрике купца Золотихина. Потом кашлять стал, меня и за ворота. А у меня детей трое. Было пятеро, двое ещё до того умерли. Что было, продали и стали голодать. Младший у меня родился весь синий и без ноготков на пальцах и прожил два дня только. Иду по улице, а из трактира купец с такой харей, что впору его схарчить самого вместо свинины. Я взял булыжник и по черепу его. А не брал ничего. Я преступник, судите меня. Хоть не видеть бы ничего!” Суд приговорил его к пожизненной каторге.
Да и как началось царствование “милосердного царя-батюшки”? Журнал “Столица” за июнь 1896 года так писал о Ходынских событиях: “18 мая, за время коронования Николая Второго в Москве, на Ходынском поле, в
неописуемой давке за обещанными заранее царскими подарками (платками, чашками, лакомствами и проч.) было только в больницы доставлено раненых и искалеченных 2689 человек”.
А в 1905 году даже умеренные, либеральные газеты (вроде Питербургской “Дело”) не смогли удержаться от откликов на “Кровавое воскресенье” 9 января, когда была расстреляна мирная демонстрация, «с иконами и
псалмами шедшая к царю-батюшке с петицией”.
Не менее впечатляет и военная статистика: русско-японская война унесла почти миллион жизней, Первая мировая - 7,9 млн., и до 2 млн. позднее умерло от ран и болезней (из 16 млн. мобилизованных) - данные по
материалам “Военного вестника”. И в то время как газета “Голос” в декабре 1914 года захлебывалась от патриотического угара на 1-й странице, а на третьей странице осторожно признавалась: “большая нехватка ощутима по части продовольствия, обмундирования и особенно оружия”. А газета “Окопная правда” (не большевистская, заметим!) - единственная, отважившаяся полностью опубликовать письмо генерала Брусилова к царю, пишет: “во время прорыва ряды строились так, что половина солдат была безоружна и ждала, когда убьют товарища, дабы взять его винтовку”. Более того, в докладе Брусилова содержаться высказывания “тупости и бездарности командования”, о “хамстве и вседозволенности офицеров”, об откровенных издевательствах над солдатами.
Миф третий: “О здоровых, счастливых людях”.
По докладу на ежегодной сессии Министерства здравоохранения Российской империи: “Из 6-7 миллионов ежегодно рождаемых детей 43 % не доживает до 5 лет. 31 % в той или иной форме обнаруживают различные признаки пищевой недостаточности: рахита, цинги, пеллагры и проч.” Уже тогда ставился вопрос о том, что “повальное пьянство беднейшего населения нарушает здоровье ребёнка еще до рождения его”.
Еще один характерный факт: на листе отчета за 1912 год против слов: “До 10 % крестьянских детей являют признаки умственной недостаточности” рукой царя написано: “Не важно”.
Такая же пометка стоит в том же докладе против строк, что “средняя продолжительность жизни в России 30,8 года”. Кстати, по законам того времени, в общую статистику расчета средней продолжительности жизни
не входили: смертность детей до 1 года, убийства, самоубийства, гибель солдат, смертность заключённых, беспаспортных, старообрядцев, не признававших “официальную” православную церковь и “инородцев”.
Итак: с 1880 по 1916 год, по данным тех же ежегодных докладов царю можно подвести печальный итог: от “неестественных причин” (голода, эпидемий, детской смертности, убийств, самоубийств, при подавлении крестьянских бунтов, в “мелких войнах” и т.п.) погибло до 20 миллионов “православных душ”.
Миф четвертый: “Об инородцах”.
Итак, “инородцев” (то есть, людей не православных: старообрядцев, татар, башкир, якутов, казахов, киргизов и т.п.) как будто бы не считали за людей. Их численность не была точно известна - поскольку результаты переписей учитывали в основном “православное население”. Их смертность не входила в общую статистику. Ежегодно в газетах “Петербургские ведомости”, “Столица”, “Образовательная газета” и других публиковались “Правила приёма в учебные заведения Российской империи”. И в них из года в год подчёркивалось, что в многие “привилегированные” учебные заведения (в частности, Институт гражданских инженеров, многие торгово-промышленные учебные заведения, почти во
все военные училища кроме трех школ прапорщиков): “принимаются только российские граждане, пола мужского, вероисповедания православного”. И только в началом войны 1913 года было сделано исключение для военных училищ: все 17 российских школ прапорщиков стали принимать “инородцев”. Но желающих нашлось немного: уровень грамотности таких народов был ещё ниже, чем в целом по России. А может быть, и не хотелось им воевать за такую Россию?
В газетах того периода (чаще в отделах происшествий и уголовной хроники) сохранились и многочисленные свидетельства того, что мы сегодня назвали бы “межнациональными конфликтами”: зоной постоянной напряженности оставались многие районы Кавказа, да и в России нередко происходили кровавые стычки “православные - на инородцев”. И в то же время: в новогоднем номере от 2 января 1910 года “Петербургские ведомости” сообщали: “... состоялся малый новогодний приём, на коем присутствовали Его Величество император Всероссийский с семьёй и приглашены были 20 богатейших людей России. Номера их приглашений соответствовали капиталу их на 1 января минувшего года”. Ниже был опубликован список
приглашенных в порядке номеров приглашений. Открывали этот список: Нобель (хозяин множества нефтепромыслов), банкир Ротшильд и фабрикант Зингер. За ним следовали Р.Чандлер (автомобильная компания), П. Шметсхен (пароходные компании) и т.п. А ГРАЖДАНАМИ России (не говоря о национальности и вероисповедании) в этом списке были только трое: фабрикант Путилов (12-е место), заводчик Манташев (13-е место) и грузинский князь генерал Дато Чиковани (20-е место).
Всего же, по статистике “Русского Экономического общества” (публиковавшейся в начале каждого года в газете “Биржевые новости”), к началу 1913 года 62 % всей отечественной промышленности находилось полностью в руках иностранцев (то есть, не имевших российского гражданства), и ещё 19 % - в паевой собственности (акционерной и т.п.).
Миф пятый: “О русских женщинах”.
Измышлений по этому поводу, начиная с болтовни об
“обобществлении жен”, которыми белогвардейцы пугали обывателей, продолжая восхищением “здоровыми русскими бабами, рождающими прямо в поле” и кончая лицемерными вздохами, что “коммунисты не оставили женщине права быть Женщиной, а отправили её на работу” - было больше чем достаточно. Но вдумаемся: на 1913 год 51 % занятых в промышленности были женщины. В сельском хозяйстве, особенно во время войн, этот показатель, естественно, был ещё больше. Каждая вторая трудоспособная женщина была неграмотна. Каждая третья из взрослых женщин не доживала до 50 лет.
По материалам Пироговского общества хирургов (доклад председателя этого общества в Академии наук, январь 1913 года): “80 % отказов от операций ввиду суеверий, 78 % отказов от госпитализации по всякой причине, 74 % жертв знахарей, - женщины. У 25 % женщин регистрируются заболевания половой сферы, из них до половины случаев - послеродовые осложнения. 18 % же вызваны надрывами от поднятия тяжестей, более 23 % простудами и проч. Смертность рожениц от гнойных осложнений - 3 %, от кровотечений - 2 %, от осложнений - 3 %, от кровотечений - 2 %, от послеродовой горячки - 4 %”. Как видим, не так-то легки были пресловутые “роды в поле”.
Царским законодательством запрещалось женщинам: “занимать должности выше начальника артели или подрядчика с числом подчинённых более 10 человек”, “вести собственное дело при
наличии мужа или иных близких родственников мужского пола”. Ни в одно высшее учебное заведение России женщин не принимали (это специально было оговорено в правилах приёма), существовали только “Высшие женские курсы”.
И в то же время (пролистаем хотя бы подшивку газет “Голос” или “Петербургские ведомости” за 1910-1913 годы) - нередки сообщения о том, что “не выдержав режима такого-то пансиона, покончила с собой ученица такая-то”. В тех же, и многих других газетах в феврале 1913 года широко освещался скандал вокруг истории о том, что одна из классных дам Смольного института благородных девиц открыто занималась сводничеством, продавая малолетних учениц “любителям свеженького”. Да собственно, и скандал-то начался только потому, что одна из девочек (имя её в газетах, по понятным причинам, не сообщалось, указано было только: “в возрасте 11 с половиной лет, происходящая из одной южной губернии”) оказалась смелее остальных (цитируем): “Попавшей под руку вилкою ударила насильника в глаз, выбросилась удачно в окно второго этажа и пешком в одной ночной рубашке добралась до квартир Гренадерского полка, где служил её старший брат”. Скандал был шумный, но после “внезапной смерти” классной дамы постепенно затух. А ведь, судя по отделам происшествий тех же газет, регистрировалось 2-3 самоубийства учениц этого заведения в год, в 1912 году их было 6, а в 1913 - 3, но случались они и далее. Десятками насчитывались иные “деликатные скандалы” в женских учебных заведениях, вплоть до епархиального училища. В газетах рангом пониже того времени удостаивались внимания иногда и “простонародные судебные дела”, касавшиеся воспитанниц приютов, церковных школ, монастырей, участниц церковных хоров, а также “малолетней прислуги и работниц” (то есть, в возрасте от 10 до 15 лет).
А вот и ещё одна примета того времени. В газете “Владивостокский вестник” от 2 января 1913 года в “Отделе рекламы развлечений” читаем: “Незабываемые ощущения с 6-летними бесстыдницами”. Так, что детская проституция - увы, примета не только нашего времени, но и тогдашней “благословенной России”. В медицинских отчетах была даже отдельная строка: заболеваемость сифилисом среди малолетних (кстати: цифры сравнимы с сегодняшними, 2-3 % в год).
Миф шестой: “О богобоязненном русском мужичке”.
Великий русский педагог Ушинский в своём “Собрании русских пословиц и поговорок” приводит, например, такие “Боголизы, боголазы хуже всяческой заразы” или “У ханжей забота есть - на бога лезть”, “Лучше с жидом да татарином, чем с попом да боярином”. И еще (Мало в попы идёт за Иисуса, всё больше - из-за хлеба куса. Не тому Богу попы наши молятся. Бог да поп тогда хорош, пока разум плох, а с ясным умом и без них проживём. Чужой Бог хуже своего лешего. И без кропила и кадила Земля добро нам уродила. Раньше без богов не до порога, не за порог, а теперь и без Бога широка дорога.)
Нередко потрясали суды и городские управы многих мздоимством “отцов церкви”. Да это и неудивительно, поскольку церкви и монастыри были крупнейшими собственниками земель и угодий, мастерских и даже небольших заводиков. В голодные годы к этому прибавлялось и ростовщичество: под огромные проценты ссужались деньги, зерно, скот.
|
